Скиперских А.В. Между Лондоном и Баку: искусство городской презентации в российской провинции
Скиперских А.В. Между Лондоном и Баку: искусство городской презентации в российской провинции
Образец ссылки на эту статью: Скиперских А.В. Между Лондоном и Баку: искусство городской презентации в российской провинции // Бизнес и дизайн ревю. 2022. № 1 (25). С. 14.
УДК 72.012.72
МЕЖДУ ЛОНДОНОМ И БАКУ: ИСКУССТВО ГОРОДСКОЙ ПРЕЗЕНТАЦИИ В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ
Скиперских Александр Владимирович
ФБГОУ ВО «Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина», Елец, Россия (399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, д. 28), доктор политических наук, профессор кафедры философии и социальных наук, pisatels@mail.ru
Аннотация. В статье рассматривается, какие тактики презентации провинциального города могут использоваться городскими субъектами в интересах их собственной легитимации. Автор осуществляет case-study форм и способов презентации города Ельца Липецкой области. Он показывает, что создаваемые в архитектурном и социокультурном пространстве все созданные в городе сюжеты последовательно работают на легитимацию власти, которая заинтересована в максимально эффектном и эффективном продвижении Ельца как уникального городского пространства. Автор доказывает, что историко-культурная память фиксируется в Ельце памятниками и бюстами, уличной топонимикой, мемориальными досками, функционирующими музеями и действующими институциями, носящими имена выдающихся земляков. Он прослеживает связь монументального искусства с позиционированием Ельца как туристического города.
Ключевые слова: власть; дискурс; Елец; провинция; памятники культуры; архитектурное пространство.
BETWEEN LONDON AND BAKU: THE ART OF URBAN PRESENTATION IN THE RUSSIAN PROVINCE
Skiperskikh Aleksandr Vladimirovich
Bunin Yelets State University, Yelets, Russia (399770, Lipetskaya oblast, Yelets, ul. Kommunarov, 28), Doctor of Political Science, Professor of Philosophy and Social Science Department, pisatels@mail.ru
Abstract. The article examines what tactics of provincial city presentation can be used by urban subjects in the interests of their own legitimation. The author carries out a case-study of the forms and methods of presentation of the city of Yelets, Lipetsk region. It shows that all the stories created in the city, created in the architectural and socio-cultural space, consistently work to legitimize the authorities, which are interested in the most effective and efficient promotion of Yelets as a unique urban space. The author proves that historical and cultural memory is recorded in Yelets with monuments and busts, street toponymy, memorial plaques, functioning museums and functioning institutions bearing the names of prominent compatriots. He traces the connection of monumental art with the positioning of Yelets as a tourist city.
Keywords: power; discourse; Dace; provinces; cultural monuments; architectural space.
Не знаю, кто я.
Знаю, кто я не:
я – не я.
Тадеуш Домбровский
Введение. Каждое локальное пространство, в том числе и дизайн среды, есть часть глобального пространства. Отсюда, в каждом локальном пространстве может отражаться весь мир. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что каждое пространство по-своему центрично. Редко когда то или иное пространство не позиционирует себя как некий условный центр. Когда речь идёт о важных географических знаках, биографиях известных людей или памятных местах, принадлежащих тому или иному пространству, тут же возникает искушение монополизировать эту память. Любой город претендует на то, чтобы громко заявить о себе в историческом процессе, но могут ли у него быть реальные возможности для этого? Многие города могут специально подгонять собственную историю под текущую конъюнктуру ради того, чтобы на какой-то момент времени оказаться в контексте проводимой государственной политики. Но у каких-то городов, наоборот, существуют для этого реальные возможности.
Цель исследования заключается в исследовании тактик презентации города Ельца Липецкой области в политике власти и городского сообщества.
Методы исследования
Методы исследования предполагают обращение к отдельно взятому объекту с целью его максимального уточнения и конкретизации. Автором был выбран метод case-study, как наиболее адекватный заявленной теме исследования.
Результаты исследования и их обсуждение
Память, следуя германской исследовательнице А. Ассман, «испытывает дефицит пространства» [1, с. 176]. Тактика монополизации памяти является довольно сложным приёмом, ведь субъекту приходится работать со сложным организмом. На этот момент обращал внимание французский эстетик Г. Башляр, когда говорил о свойственной пространству «бесконечной игре диалектических взаимодействий фактов и значений, реальности и мечтаний, воспоминаний и легенд, планов и химер». Конечно, искушение соединять в себе изначально несоединимое может быть характерно для многих культур. Но в случае России такие желания кажутся весьма естественными из-за «единства пёстрого, разного, непредсказуемого» [2, с. 12].
Отмеченная особенность пространства включать в себя разъединённые истории и смыслы может быть применима как к провинции, стремящейся повысить свой символический статус за счёт апелляции к столичным дискурсам, равно как и центру, для которого может быть характерно обратное движение, обращение к истокам, земле, корням. На этот момент в своё время указал Вальтер Беньямин, когда обратил внимание, как в улицах Москвы «прячется русская деревня» [3, с. 243].
По мнению Г. Гачева, «город – часть Целого бытия» [4, с. 187], что предполагает понимание отдельно взятого города, как модели всего государства, и даже ещё шире – всего мира. Город становится комбинацией разнообразных замыслов. Нужно ещё понимать, что городское пространство накладывается друг на друга, сличаясь, растворяясь друг в друге, что делает города похожими друг на друга. Поэтому, как некогда отметил А. Блок в одном из своих эссе по поводу маленького городка в Витебской губернии, что все города России есть «одна и та же станция «Режица» (жандарм, красная фуражка и баба, стремящаяся перекричать ветер) [5, с. 190].
Одна и та же реальность, по мнению А. Лосева, может быть «представлена и изображена бесконечно разнообразными формами» [6, с. 88]. Заявляя те или иные образы, создавая те или иные архитектурные формы, субъект притязает на управляемый мир, доступный для «хорового миропонимания» [7, с. 40]. В столицах, равно, как и в провинции могут отмечаться попытки объять необъятное, «присвоить» себе весь мир, разместить его в себе. Так, в туристской индустрии, для привлечения потока используются «родные» для туристов названия кафе и ресторанов, подчёркивающие гастрономическую ориентацию. В советское время в Москве были очень популярны магазины одежды из социалистической Европы: «Будапешт», «Бухарест», «София». Вплоть до настоящего времени работает ресторан «Прага». Начиная с 1970-х гг. в гостинице «Москва» в Ленинграде работало кафе, получившее название «Сайгон». В отечественной культуре есть немало примеров, как любой город может моделировать внутри себя весь мир.
Провинциальные вывески: поиски собственного стиля
Столичная претензия на сжатие внутри себя всего мира, в каком-то смысле может выглядеть обоснованной. Но в империи, наряду со столицей, подобными собирательными политиками отмечается и провинция. Например, довольно показательный образ Тамбова из стихотворения М. Лермонтова.
Там два трактира есть, один
Московский, а другой Берлин.
«Тамбовская казначейша» (1838)
Михаил Лермонтов
Компрессия мира происходит не только на примере гастрономических заведений. Это могут быть и отели. Характерный модерновый особняк в Воронеже на проспекте Революции, д. 43 до сих пор носит название по располагавшейся в нём ранее гостинице - «Бристоль». В аспирантский период автор данной статьи периодически останавливался в другой воронежской гостинице - «Брно». Недалеко от неё работал ресторан «Прага».
Образы мира, сжатые на примере Воронежа и Тамбова, видимо, легко экстраполируются на российскую провинцию, в целом. В частности, и на провинциальный Елец, на котором останавливается исследовательский фокус.
Попытки моделирования собственного мира внутри архитектурных объектов Ельца отмечаются ещё и в дореволюционном прошлом. В частности, известны такие названия, как гостиница «Орёл» (Орловские номера) и Санкт-Петербург (Петербургские номера), трактир «Карс», работавшие на ул. Торговой – центральной улице города. В годы СССР рядом с автостанцией работало кафе «Дербент», привлекавшее водителей большегрузных машин.
Так открывшееся в центре Ельца кафе «Лондон», спустя некоторое время было арендовано новыми предпринимателями, сделавшими акцент на азербайджанской кухне. Так новое заведение получило название «Баку». Судя по загрузке, восточная кухня пользуется у ельчан большим спросом, несмотря на ограничения COVID-19. Новые владельцы заведения были заинтересованы в быстром ребрендинге, и не все нюансы удалось учесть в попытке нового конструирования места. Показательно, что буквально на входе в кафе сохраняется импровизированная телефонная будка красного цвета, не согласующаяся с азербайджанским дискурсом. Данный пример не единичен. Сегодня в Ельце можно увидеть пивной магазин «Прага», кафе «Голливуд» и «Венеция».
В разнообразии акцентов и смыслов присутствует и хаотичность презентации.
Рано или поздно стало понятно, что городскую администрацию всеми силами пытающуюся доказать уникальный культурный потенциал Ельца, будет не устраивать подобный предпринимательский волюнтаризм. Отмечаются стремления каким-то образом повлиять на креатив собственников путём стандартизации рекламы и создания дизайн-кода. Власть тем самым, как будто напоминает о своём существовании, а также о том, что итоговое решение всё равно останется за нею. Администрация признаёт катастрофическое положение дел в городе с рекламой, представляющей собой «безвкусное нагромождение различных вывесок и указателей, разных по цвету, размеру, шрифтам», - отмечает главный архитектор города Марина Молодых [8]. Сопротивление предпринимательского класса и сложность с быстрым воплощением данной идеи пока откладывают решение этого вопроса.
Город – это не только следы другого города, указание на него, попытка найти эстетическую близость в «способах, формах и сферах освоения мира» [9, с. 343]. Наряду с попытками вместить в себя весь мир, могут отмечаться и попытки «захвата имён» знаменитостей. Здесь можно выделить целый ряд сюжетов, которые, условно можно представить в нескольких группах. Нужно понимать, что все данные сюжеты последовательно работают на легитимацию власти, которая заинтересована в максимально эффектном и эффективном продвижении Ельца как уникального культурного пространства.
Действительно, культурная память города включает в себя много указаний на связь с Ельцом выдающихся представителей русской и советской культуры. В частности, таким примером является Нобелевский лауреат Иван Бунин, чьим именем в Ельце назван университет. Бунин учился в Ельце в мужской гимназии и периодически возвращался в город, будучи известным писателем. О Бунине в современном Ельце говорят много. Его имя символизирует Елец, вокруг него конструируется событийный фон (фестиваль «Антоновские яблоки»). Совсем недавно администрацией Липецкой области было анонсировано о необходимости объединить память о Бунине именно в Ельце, для чего планируется использовать здание бывшей табачной фабрики. Захват имени предполагает значительное ослабление региональных центров, изучающих наследие классика (Воронеж, Орёл, Ефремов и т.д.). Показательно, как «захват» имени предполагает и захват биографии. Так, на одном из городских сайтов было указано, что Бунин родился в Ельце, наряду с композитором Т. Хренниковым и художником Н. Жуковым, хотя это не соответствует действительности. И. Бунин родился в Воронеже. «Захват» имён присутствует и в различных политиках, связанных с фиксацией памяти о выдающихся земляках. Так, в случае И. Бунина, Т. Хренникова и Н. Жукова можно увидеть практически полный набор коммеморативных жестов. Память фиксируется памятниками и бюстами, уличной топонимикой, мемориальными досками, функционирующими музеями и действующими институциями, носящими имена выдающихся земляков.
Применительно к Ельцу присутствуют и попытки связать образы гастрономических заведений с известными персоналиями русской и советской истории, что также может выглядеть своеобразным «захватом» имён. Так, в Ельце работает пивная «Гагарин» и кальянная «Ленин», в интерьере которого присутствует явный акцент на советскую символику. Попытки мягкого «присвоения» себе какого-либо известного имени или институции могут присутствовать и в практиках елецких коллекционеров. Так, во дворе частного музея елецкого коллекционера и мецената А. Крикунова находится бюст русского религиозного философа В. Розанова, биография которого тесным образом связана с Ельцом. Кстати, А. Крикунову принадлежит и музей елецкого кружева. Что-то подобное можно сказать и применительно к музею 19-го Нежинского пехотного полка, принадлежащего коллекционеру В. Валуеву. В Ельце тема нежинских гусар начинает всё чаще звучать в тот момент, когда власть заговорила о необходимости привлечения в Елец туристических потоков. В то же время, гражданская инициатива демонстрирует, что интерес к истории может носить не исключительно официальный и конъюнктурный характер, а являться предметом длительного погружения в провинциальное культурное поле. Елецкие коллекционеры сегодня попали в некий тренд, предполагающий, по мнению Б. Андерсена, «впрыскивание идеологии» через музей, который, наряду с переписью населения и картой выступает важной скрепой культурной идентичности [10, с. 266-267].
Показательный пример «захвата» имени применительно к Ельцу можно увидеть в случае с известным оружейным конструктором М. Калашниковым. В Ельце известен миф о том, что легендарный автомат был изобретён выдающимся оружейником в период его лечения в госпитале в Ельце. Данный миф активно поддерживается елецкими и липецкими медиа, ссылающимися на воспоминания самого М. Калашникова [11]. На этом примере мы видим, как для власти важно указание на город применительно к дискурсу известного на весь мир стрелкового оружия. Вообще, следует отметить, что тема Великой Отечественной войны в Ельце выступает едва ли не самым ключевым сюжетом политики памяти. Попадание городской власти в своеобразный контекст памяти о войне, по сути дела, оправдывает дальнейшие практики с памятью.
Политику «захвата» имён можно увидеть и в нынешней политике власти, согласовывающей установку памятников знаменитостям на своей земле. Безусловно, в этот самый момент у знаменитых людей находятся какие-то связи с елецкой землёй. Так, за последние пять лет в Ельце в сквере Комсомольцев последовательно было установлено три памятника практически в одном месте – В. Маргелову, М. Милорадовичу и А. Хвостову. Нужно отметить, что все памятники установлены героям, связанным с военным дискурсом, и, стало быть, напрямую связанным с охранительными политиками власти. Равно, как и в случае с М. Калашниковым, связи практики коммеморации с реальными елецкими историями в биографии героев устанавливаются не совсем очевидно (за исключением А. Хвостова).
Практики елецкой коммеоморации могут предполагать не только очевидное восхваление и героизацию конкретных персоналий. Вместе с этим, могут наблюдаться и тактические умолчания в отношении тех фигур, деятельность которых пришлась на период, в отношении которого не существует общественного консенсуса. Так, в Ельце установлена мемориальная доска выдающемуся советскому кардиологу В. Виноградову, родившемуся в городе, и отмечающая его заслуги перед советской медициной. Вместе с этим, тактически умалчивается о том, что В. Виноградов был лечащим врачом И. Сталина и советской партийной верхушки. Довольно осторожно в Ельце раскрывается тема репрессий, не выступающих важной сюжетной линией, определяющей городскую мемориальную политику.
Время и место: Елец как центр героических событий
Позиционирование Ельца как туристического города, частые апелляции к героическому и культурному прошлому места со стороны власти, безусловно, влияют на политику памяти в отношении самого города. В Ельце проводится достаточное количество событийных и презентационных мероприятий, говорящих об уникальном культурном поле российской провинции.
Каждое событие последовательно приводит в действие целую технологию его актуализации. Так, нашествие Тамерлана, разорившего Елец в конце XIV в. послужили созданию оперы на воде «Легенда о граде Ельце», которая стала ежегодно проводиться на реке Быстрая Сосна. Вокруг событий, связанных с нашествием Тамерлана, отмечается и активность клубов исторической реконструкции.
Елец позиционируется как город-воин, русский форпост на юге государства, что объясняет акценты на патриотической тематике проводимых мероприятий. Отчасти именно так объясняется концепция археологического парка «Аргамач». С Ельцом связываются и проводимые фестивали «Елецкий набат» и «Стрелец», отсылающие аудиторию к событиям нашествия на город гетмана Сагайдачного в период Смуты.
Тематическая спецификация определяет формат проведения подобных мероприятий. По сравнению с названными выше фестивалями более нишевым мероприятием может являться фестиваль «В гостях у нежинских гусар», носящее, скорее, клубный характер.
Ежегодно в декабре проводится событийное мероприятие «Битва за Елец», воплощающая «Елецкую операцию» декабря 1941 г. как часть битвы за Москву. Практически все проводимые мероприятия позиционируют Елец как героическое место. Этот пример показывает, что история города во многом сопрягается с мировой историей, становясь частью Второй мировой войны. Своеобразным продолжением этого сопряжения может быть известная надпись «Мы из Ельца» на рейхстаге и выдающийся советский график (родом из Ельца) Николай Жуков, который в составе советской делегации зарисовывал Нюрнбергский процесс.
Возможности провинции невелики с точки зрения экономических и социальных ресурсов. Клубы реконструкции вынуждены вписываться в те проекты, которые выгодны городской и региональной администрации, либо чувствовать федеральную конъюнктуру. Отсюда, нередко реконструкторы могут легко менять эпохи, подстраиваясь под те направления, которые более выгодны с точки зрения получения грантов. Власть испытывает сильное стремление постоянно вписываться в любые проекты работы с прошлым, потому как в его правильной презентации могут скрываться новые источники её легитимации.
Выводы
Таким образом, тактики презентации города в российской провинции в полной мере оказываются связаны с его героическим бэкграундом равно, как и во многом случайными обстоятельствами, указывающими на связь с конкретным местом каких-либо выдающихся фигур русской и советской истории. Именно память скрепляет власть и общество, создавая между ними поле для консенсуса. Как раз этим и объясняются попытки субъектов городской политики «постоянного обращения к прошлому» [12, с. 10], ведь на каждом уровне своего развития провинциальный город как будто бы подчёркивает свою отнюдь не провинциальную претензию. Действительно, связи города с мировой историей могут быть настолько сильными, что в амбициях российской провинции где-то могут скрываться и вполне рациональные мотивы.
Список литературы
References
Работа поступила в редакцию: 10.12.2021 г.
УДК 72.012.72
МЕЖДУ ЛОНДОНОМ И БАКУ: ИСКУССТВО ГОРОДСКОЙ ПРЕЗЕНТАЦИИ В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ
Скиперских Александр Владимирович
ФБГОУ ВО «Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина», Елец, Россия (399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, д. 28), доктор политических наук, профессор кафедры философии и социальных наук, pisatels@mail.ru
Аннотация. В статье рассматривается, какие тактики презентации провинциального города могут использоваться городскими субъектами в интересах их собственной легитимации. Автор осуществляет case-study форм и способов презентации города Ельца Липецкой области. Он показывает, что создаваемые в архитектурном и социокультурном пространстве все созданные в городе сюжеты последовательно работают на легитимацию власти, которая заинтересована в максимально эффектном и эффективном продвижении Ельца как уникального городского пространства. Автор доказывает, что историко-культурная память фиксируется в Ельце памятниками и бюстами, уличной топонимикой, мемориальными досками, функционирующими музеями и действующими институциями, носящими имена выдающихся земляков. Он прослеживает связь монументального искусства с позиционированием Ельца как туристического города.
Ключевые слова: власть; дискурс; Елец; провинция; памятники культуры; архитектурное пространство.
BETWEEN LONDON AND BAKU: THE ART OF URBAN PRESENTATION IN THE RUSSIAN PROVINCE
Skiperskikh Aleksandr Vladimirovich
Bunin Yelets State University, Yelets, Russia (399770, Lipetskaya oblast, Yelets, ul. Kommunarov, 28), Doctor of Political Science, Professor of Philosophy and Social Science Department, pisatels@mail.ru
Abstract. The article examines what tactics of provincial city presentation can be used by urban subjects in the interests of their own legitimation. The author carries out a case-study of the forms and methods of presentation of the city of Yelets, Lipetsk region. It shows that all the stories created in the city, created in the architectural and socio-cultural space, consistently work to legitimize the authorities, which are interested in the most effective and efficient promotion of Yelets as a unique urban space. The author proves that historical and cultural memory is recorded in Yelets with monuments and busts, street toponymy, memorial plaques, functioning museums and functioning institutions bearing the names of prominent compatriots. He traces the connection of monumental art with the positioning of Yelets as a tourist city.
Keywords: power; discourse; Dace; provinces; cultural monuments; architectural space.
Не знаю, кто я.
Знаю, кто я не:
я – не я.
Тадеуш Домбровский
Введение. Каждое локальное пространство, в том числе и дизайн среды, есть часть глобального пространства. Отсюда, в каждом локальном пространстве может отражаться весь мир. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что каждое пространство по-своему центрично. Редко когда то или иное пространство не позиционирует себя как некий условный центр. Когда речь идёт о важных географических знаках, биографиях известных людей или памятных местах, принадлежащих тому или иному пространству, тут же возникает искушение монополизировать эту память. Любой город претендует на то, чтобы громко заявить о себе в историческом процессе, но могут ли у него быть реальные возможности для этого? Многие города могут специально подгонять собственную историю под текущую конъюнктуру ради того, чтобы на какой-то момент времени оказаться в контексте проводимой государственной политики. Но у каких-то городов, наоборот, существуют для этого реальные возможности.
Цель исследования заключается в исследовании тактик презентации города Ельца Липецкой области в политике власти и городского сообщества.
Методы исследования
Методы исследования предполагают обращение к отдельно взятому объекту с целью его максимального уточнения и конкретизации. Автором был выбран метод case-study, как наиболее адекватный заявленной теме исследования.
Результаты исследования и их обсуждение
Память, следуя германской исследовательнице А. Ассман, «испытывает дефицит пространства» [1, с. 176]. Тактика монополизации памяти является довольно сложным приёмом, ведь субъекту приходится работать со сложным организмом. На этот момент обращал внимание французский эстетик Г. Башляр, когда говорил о свойственной пространству «бесконечной игре диалектических взаимодействий фактов и значений, реальности и мечтаний, воспоминаний и легенд, планов и химер». Конечно, искушение соединять в себе изначально несоединимое может быть характерно для многих культур. Но в случае России такие желания кажутся весьма естественными из-за «единства пёстрого, разного, непредсказуемого» [2, с. 12].
Отмеченная особенность пространства включать в себя разъединённые истории и смыслы может быть применима как к провинции, стремящейся повысить свой символический статус за счёт апелляции к столичным дискурсам, равно как и центру, для которого может быть характерно обратное движение, обращение к истокам, земле, корням. На этот момент в своё время указал Вальтер Беньямин, когда обратил внимание, как в улицах Москвы «прячется русская деревня» [3, с. 243].
По мнению Г. Гачева, «город – часть Целого бытия» [4, с. 187], что предполагает понимание отдельно взятого города, как модели всего государства, и даже ещё шире – всего мира. Город становится комбинацией разнообразных замыслов. Нужно ещё понимать, что городское пространство накладывается друг на друга, сличаясь, растворяясь друг в друге, что делает города похожими друг на друга. Поэтому, как некогда отметил А. Блок в одном из своих эссе по поводу маленького городка в Витебской губернии, что все города России есть «одна и та же станция «Режица» (жандарм, красная фуражка и баба, стремящаяся перекричать ветер) [5, с. 190].
Одна и та же реальность, по мнению А. Лосева, может быть «представлена и изображена бесконечно разнообразными формами» [6, с. 88]. Заявляя те или иные образы, создавая те или иные архитектурные формы, субъект притязает на управляемый мир, доступный для «хорового миропонимания» [7, с. 40]. В столицах, равно, как и в провинции могут отмечаться попытки объять необъятное, «присвоить» себе весь мир, разместить его в себе. Так, в туристской индустрии, для привлечения потока используются «родные» для туристов названия кафе и ресторанов, подчёркивающие гастрономическую ориентацию. В советское время в Москве были очень популярны магазины одежды из социалистической Европы: «Будапешт», «Бухарест», «София». Вплоть до настоящего времени работает ресторан «Прага». Начиная с 1970-х гг. в гостинице «Москва» в Ленинграде работало кафе, получившее название «Сайгон». В отечественной культуре есть немало примеров, как любой город может моделировать внутри себя весь мир.
Провинциальные вывески: поиски собственного стиля
Столичная претензия на сжатие внутри себя всего мира, в каком-то смысле может выглядеть обоснованной. Но в империи, наряду со столицей, подобными собирательными политиками отмечается и провинция. Например, довольно показательный образ Тамбова из стихотворения М. Лермонтова.
Там два трактира есть, один
Московский, а другой Берлин.
«Тамбовская казначейша» (1838)
Михаил Лермонтов
Компрессия мира происходит не только на примере гастрономических заведений. Это могут быть и отели. Характерный модерновый особняк в Воронеже на проспекте Революции, д. 43 до сих пор носит название по располагавшейся в нём ранее гостинице - «Бристоль». В аспирантский период автор данной статьи периодически останавливался в другой воронежской гостинице - «Брно». Недалеко от неё работал ресторан «Прага».
Образы мира, сжатые на примере Воронежа и Тамбова, видимо, легко экстраполируются на российскую провинцию, в целом. В частности, и на провинциальный Елец, на котором останавливается исследовательский фокус.
Попытки моделирования собственного мира внутри архитектурных объектов Ельца отмечаются ещё и в дореволюционном прошлом. В частности, известны такие названия, как гостиница «Орёл» (Орловские номера) и Санкт-Петербург (Петербургские номера), трактир «Карс», работавшие на ул. Торговой – центральной улице города. В годы СССР рядом с автостанцией работало кафе «Дербент», привлекавшее водителей большегрузных машин.
Так открывшееся в центре Ельца кафе «Лондон», спустя некоторое время было арендовано новыми предпринимателями, сделавшими акцент на азербайджанской кухне. Так новое заведение получило название «Баку». Судя по загрузке, восточная кухня пользуется у ельчан большим спросом, несмотря на ограничения COVID-19. Новые владельцы заведения были заинтересованы в быстром ребрендинге, и не все нюансы удалось учесть в попытке нового конструирования места. Показательно, что буквально на входе в кафе сохраняется импровизированная телефонная будка красного цвета, не согласующаяся с азербайджанским дискурсом. Данный пример не единичен. Сегодня в Ельце можно увидеть пивной магазин «Прага», кафе «Голливуд» и «Венеция».
В разнообразии акцентов и смыслов присутствует и хаотичность презентации.
Рано или поздно стало понятно, что городскую администрацию всеми силами пытающуюся доказать уникальный культурный потенциал Ельца, будет не устраивать подобный предпринимательский волюнтаризм. Отмечаются стремления каким-то образом повлиять на креатив собственников путём стандартизации рекламы и создания дизайн-кода. Власть тем самым, как будто напоминает о своём существовании, а также о том, что итоговое решение всё равно останется за нею. Администрация признаёт катастрофическое положение дел в городе с рекламой, представляющей собой «безвкусное нагромождение различных вывесок и указателей, разных по цвету, размеру, шрифтам», - отмечает главный архитектор города Марина Молодых [8]. Сопротивление предпринимательского класса и сложность с быстрым воплощением данной идеи пока откладывают решение этого вопроса.
Город – это не только следы другого города, указание на него, попытка найти эстетическую близость в «способах, формах и сферах освоения мира» [9, с. 343]. Наряду с попытками вместить в себя весь мир, могут отмечаться и попытки «захвата имён» знаменитостей. Здесь можно выделить целый ряд сюжетов, которые, условно можно представить в нескольких группах. Нужно понимать, что все данные сюжеты последовательно работают на легитимацию власти, которая заинтересована в максимально эффектном и эффективном продвижении Ельца как уникального культурного пространства.
Действительно, культурная память города включает в себя много указаний на связь с Ельцом выдающихся представителей русской и советской культуры. В частности, таким примером является Нобелевский лауреат Иван Бунин, чьим именем в Ельце назван университет. Бунин учился в Ельце в мужской гимназии и периодически возвращался в город, будучи известным писателем. О Бунине в современном Ельце говорят много. Его имя символизирует Елец, вокруг него конструируется событийный фон (фестиваль «Антоновские яблоки»). Совсем недавно администрацией Липецкой области было анонсировано о необходимости объединить память о Бунине именно в Ельце, для чего планируется использовать здание бывшей табачной фабрики. Захват имени предполагает значительное ослабление региональных центров, изучающих наследие классика (Воронеж, Орёл, Ефремов и т.д.). Показательно, как «захват» имени предполагает и захват биографии. Так, на одном из городских сайтов было указано, что Бунин родился в Ельце, наряду с композитором Т. Хренниковым и художником Н. Жуковым, хотя это не соответствует действительности. И. Бунин родился в Воронеже. «Захват» имён присутствует и в различных политиках, связанных с фиксацией памяти о выдающихся земляках. Так, в случае И. Бунина, Т. Хренникова и Н. Жукова можно увидеть практически полный набор коммеморативных жестов. Память фиксируется памятниками и бюстами, уличной топонимикой, мемориальными досками, функционирующими музеями и действующими институциями, носящими имена выдающихся земляков.
Применительно к Ельцу присутствуют и попытки связать образы гастрономических заведений с известными персоналиями русской и советской истории, что также может выглядеть своеобразным «захватом» имён. Так, в Ельце работает пивная «Гагарин» и кальянная «Ленин», в интерьере которого присутствует явный акцент на советскую символику. Попытки мягкого «присвоения» себе какого-либо известного имени или институции могут присутствовать и в практиках елецких коллекционеров. Так, во дворе частного музея елецкого коллекционера и мецената А. Крикунова находится бюст русского религиозного философа В. Розанова, биография которого тесным образом связана с Ельцом. Кстати, А. Крикунову принадлежит и музей елецкого кружева. Что-то подобное можно сказать и применительно к музею 19-го Нежинского пехотного полка, принадлежащего коллекционеру В. Валуеву. В Ельце тема нежинских гусар начинает всё чаще звучать в тот момент, когда власть заговорила о необходимости привлечения в Елец туристических потоков. В то же время, гражданская инициатива демонстрирует, что интерес к истории может носить не исключительно официальный и конъюнктурный характер, а являться предметом длительного погружения в провинциальное культурное поле. Елецкие коллекционеры сегодня попали в некий тренд, предполагающий, по мнению Б. Андерсена, «впрыскивание идеологии» через музей, который, наряду с переписью населения и картой выступает важной скрепой культурной идентичности [10, с. 266-267].
Показательный пример «захвата» имени применительно к Ельцу можно увидеть в случае с известным оружейным конструктором М. Калашниковым. В Ельце известен миф о том, что легендарный автомат был изобретён выдающимся оружейником в период его лечения в госпитале в Ельце. Данный миф активно поддерживается елецкими и липецкими медиа, ссылающимися на воспоминания самого М. Калашникова [11]. На этом примере мы видим, как для власти важно указание на город применительно к дискурсу известного на весь мир стрелкового оружия. Вообще, следует отметить, что тема Великой Отечественной войны в Ельце выступает едва ли не самым ключевым сюжетом политики памяти. Попадание городской власти в своеобразный контекст памяти о войне, по сути дела, оправдывает дальнейшие практики с памятью.
Политику «захвата» имён можно увидеть и в нынешней политике власти, согласовывающей установку памятников знаменитостям на своей земле. Безусловно, в этот самый момент у знаменитых людей находятся какие-то связи с елецкой землёй. Так, за последние пять лет в Ельце в сквере Комсомольцев последовательно было установлено три памятника практически в одном месте – В. Маргелову, М. Милорадовичу и А. Хвостову. Нужно отметить, что все памятники установлены героям, связанным с военным дискурсом, и, стало быть, напрямую связанным с охранительными политиками власти. Равно, как и в случае с М. Калашниковым, связи практики коммеморации с реальными елецкими историями в биографии героев устанавливаются не совсем очевидно (за исключением А. Хвостова).
Практики елецкой коммеоморации могут предполагать не только очевидное восхваление и героизацию конкретных персоналий. Вместе с этим, могут наблюдаться и тактические умолчания в отношении тех фигур, деятельность которых пришлась на период, в отношении которого не существует общественного консенсуса. Так, в Ельце установлена мемориальная доска выдающемуся советскому кардиологу В. Виноградову, родившемуся в городе, и отмечающая его заслуги перед советской медициной. Вместе с этим, тактически умалчивается о том, что В. Виноградов был лечащим врачом И. Сталина и советской партийной верхушки. Довольно осторожно в Ельце раскрывается тема репрессий, не выступающих важной сюжетной линией, определяющей городскую мемориальную политику.
Время и место: Елец как центр героических событий
Позиционирование Ельца как туристического города, частые апелляции к героическому и культурному прошлому места со стороны власти, безусловно, влияют на политику памяти в отношении самого города. В Ельце проводится достаточное количество событийных и презентационных мероприятий, говорящих об уникальном культурном поле российской провинции.
Каждое событие последовательно приводит в действие целую технологию его актуализации. Так, нашествие Тамерлана, разорившего Елец в конце XIV в. послужили созданию оперы на воде «Легенда о граде Ельце», которая стала ежегодно проводиться на реке Быстрая Сосна. Вокруг событий, связанных с нашествием Тамерлана, отмечается и активность клубов исторической реконструкции.
Елец позиционируется как город-воин, русский форпост на юге государства, что объясняет акценты на патриотической тематике проводимых мероприятий. Отчасти именно так объясняется концепция археологического парка «Аргамач». С Ельцом связываются и проводимые фестивали «Елецкий набат» и «Стрелец», отсылающие аудиторию к событиям нашествия на город гетмана Сагайдачного в период Смуты.
Тематическая спецификация определяет формат проведения подобных мероприятий. По сравнению с названными выше фестивалями более нишевым мероприятием может являться фестиваль «В гостях у нежинских гусар», носящее, скорее, клубный характер.
Ежегодно в декабре проводится событийное мероприятие «Битва за Елец», воплощающая «Елецкую операцию» декабря 1941 г. как часть битвы за Москву. Практически все проводимые мероприятия позиционируют Елец как героическое место. Этот пример показывает, что история города во многом сопрягается с мировой историей, становясь частью Второй мировой войны. Своеобразным продолжением этого сопряжения может быть известная надпись «Мы из Ельца» на рейхстаге и выдающийся советский график (родом из Ельца) Николай Жуков, который в составе советской делегации зарисовывал Нюрнбергский процесс.
Возможности провинции невелики с точки зрения экономических и социальных ресурсов. Клубы реконструкции вынуждены вписываться в те проекты, которые выгодны городской и региональной администрации, либо чувствовать федеральную конъюнктуру. Отсюда, нередко реконструкторы могут легко менять эпохи, подстраиваясь под те направления, которые более выгодны с точки зрения получения грантов. Власть испытывает сильное стремление постоянно вписываться в любые проекты работы с прошлым, потому как в его правильной презентации могут скрываться новые источники её легитимации.
Выводы
Таким образом, тактики презентации города в российской провинции в полной мере оказываются связаны с его героическим бэкграундом равно, как и во многом случайными обстоятельствами, указывающими на связь с конкретным местом каких-либо выдающихся фигур русской и советской истории. Именно память скрепляет власть и общество, создавая между ними поле для консенсуса. Как раз этим и объясняются попытки субъектов городской политики «постоянного обращения к прошлому» [12, с. 10], ведь на каждом уровне своего развития провинциальный город как будто бы подчёркивает свою отнюдь не провинциальную претензию. Действительно, связи города с мировой историей могут быть настолько сильными, что в амбициях российской провинции где-то могут скрываться и вполне рациональные мотивы.
Список литературы
- Ассман А. Новое недовольство мемориальной культурой. М.: Новое литературное обозрение, 2016. 323 с.
- Аннинский Л. Кто мы такие? // Родина. 1992. № 4. С. 8-14.
- Беньямин В. Московский дневник. М.: Ад Маргинем Пресс, 2012. 264 с.
- Гачев Г.Философия быта как бытия. М.: Фонд «Мир», 2019. 735 с.
- Блок А. Собрание сочинений в 6 томах. Том 6. Письма 1898 – 1921. Л.: Художественная литература, 1983. 424 с.
- Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.
- Воловикова М.И., Тихомирова С.В., Борисова А.М. Психология и праздник: праздник в жизни человека. М.: ПЕР СЭ, 2003. 143 с.
- Единый дизайн-код разрабатывают для Ельца Липецкой области [Электронный ресурс]. URL: Единый дизайн-код разрабатывают для Ельца Липецкой области | Новости | Известия | 10.03.2021 (iz.ru) (дата обращения: 25.11.2021).
- Борев Ю. Эстетика. М.: Издательство политической литературы, 1975. 399 с.
- Андерсен Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Кучково поле, 2016. 416 с.
- Знаменитый АК-47 задуман в городе воинской славы [Электронный ресурс]. URL: Красное знамя (kznam.ru) (дата обращения: 25.11.2021).
- Скиперских А.В. Воображённое общество: политические этюды и интерпретации. Липецк: Колор, 2021. 56 с.
References
- Assman A. Novoe nedovolstvo memorialnoi kulturoi (New dissatisfaction with memorial culture). M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2016. 323 p.
- Anninskii L. Kto my takie? (Who are we?) Rodina, 1992, no 4, pp. 8-14.
- Beniamin V. Moskovskii dnevnik (Moscow diary.). M.: Ad Marginem Press, 2012. 264 p.
- Gachev G.Filosofiia byta kak bytiia (Philosophy of everyday life as being). M.: Fond «Mir», 2019. 735 p.
- Blok A. Sobranie sochinenii v 6 tomakh (Collected works in 6 volumes). Vol. 6. Pisma 1898 – 1921. L.: KHudozhestvennaia literatura, 1983. 424 p.
- Losev A.F. Filosofiia. Mifologiia. Kultura (Philosophy. Mythology. Culture). M.: Politizdat, 1991. 525 p.
- Volovikova M.I., Tikhomirova S.V., Borisova A.M. Psikhologiia i prazdnik: prazdnik v zhizni cheloveka (Psychology and holiday: a holiday in human life). M.: PER SE, 2003. 143 p.
- Edinyi dizain-kod razrabatyvaiut dlia Eltsa Lipetskoi oblasti [Elektronnyi resurs]. URL: Edinyi dizain-kod razrabatyvaiut dlia Eltsa Lipetskoi oblasti | Novosti | Izvestiia | 10.03.2021 (iz.ru) (data obrashcheniia: 25.11.2021).
- Borev Iu. Estetika (Aesthetics). M.: Izdatelstvo politicheskoi literatury, 1975. 399 p.
- Andersen B. Voobrazhaemye soobshchestva. Razmyshleniia ob istokakh i rasprostranenii natsionalizma (Imaginary communities. Reflections on the origins and spread of nationalism). M.: Kuchkovo pole, 2016. 416 p.
- Znamenityi AK-47 zaduman v gorode voinskoi slavy (The famous AK-47 was conceived in the city of military glory) [Elektronnyi resurs]. URL: Krasnoe znamia (kznam.ru) (data obrashcheniia: 25.11.2021).
- Skiperskikh A.V. Voobrazhennoe obshchestvo: politicheskie etiudy i interpretatsii (Imaginary Society: Political Studies and Interpretations.). Lipetsk: Kolor, 2021. 56 p.
Работа поступила в редакцию: 10.12.2021 г.